До этого дня Жан искренне верил в то, что уже вполне готов встретиться со старушкой Смертью лицом к лицу. Казалось бы, что все то, что довелось ему увидеть и испытать во время обороны Троста, должно было закалить парня и сделать его привычным к виду титанов, пожирающих людей, но…
Но эта вылазка лишь в очередной раз доказала, каким, по сути, еще зеленым юнцом был Жан Кирштайн.
Но сегодня… сейчас… Смерти, которые происходили на его глазах, неуловимо отличались от тех, что ему довелось лицезреть в Тросте. Жан сам не смог бы объяснить, в чем же разница, но ощущения были совсем иными, чем тогда.
Ханджи Зоэ… Ирвин Смит… Петра Рал… Армин Арлерт… Саша Браус…. И многие, многие другие. Отчего-то Жан не мог сейчас вспомнить все имена, да и то, какой смертью погиб каждый из его товарищей ускользало из его воспоминаний.
И лишь одну смерть он помнил совершенно отчетливо, она до сих пор стояла перед его глазами, не позволяя адекватно воспринимать все, что происходило с ним сейчас.
В тот момент, когда Микаса Акерман бросилась на двоих титанов, атаковавших Эрена Йегера, сердце Жана оборвалось. Микаса была сильной, очень сильной, сильнее всех в отряде… Но даже ей, после долгого дня, полного сражений, не хватило сил справиться сразу с двумя.
Жан замер на мгновенье, поудобнее перехватил пристроившегося у него на спине Эрена, а затем продолжил медленно брести, не обращая внимания на мерзкий дождь и темноту. Его мысли снова и снова возвращались к одной и той же сцене, в которой Микасу Акерман перекусывали пополам зубы титана, а она молча, без единого вскрика продолжала тянуть руки к лежащему на земле Эрену, пытаясь коснуться его в последний раз.
Он не обращал внимания на подгоняющего его Ривая и не произнес ни единого слова за все время их скорбного пути.
Когда вдалеке замаячило здание, Жан лишь качнул головой, стряхивая с волос капли дождя и, бросив беглый взгляд по сторонам, двинулся вслед за капралом, который уже вошел в обнаруженный ими дом.
И только безумное, абсолютно не подходящее ко всей сложившейся ситуации приказание Риваля помочь ему с уборкой вывело парня из того ступора, в котором он пребывал все это время.
- Что… Вы сейчас сказали? – переспросил Жан, не очень-то бережно сбрасывая Эрена на приткнувшийся в дальнем углу комнаты матрас. – Разве сейчас время для какой-то гребаной уборки, капрал? – пульверизатор с силой ударился о стену, когда Кирштайн отшвырнул его в сторону. - Засуньте себе эту штуковину куда подальше.
Слова вырвались у него до того, как он вообще вспомнил, с кем разговаривает… Впрочем, такая мелочь, как перспектива быть убитым на месте капралом Риваем сейчас волновала Джина в последнюю очередь.

Отредактировано Jean Kirschtein (2013-07-05 12:42:22)

С глухим болезненным стоном, Жан рухнул на колени, ощупывая свое пострадавшее лицо. Нос каким-то чудом оказался не сломан, хотя уже через пару мгновений пальцы парня окрасились алым. Впрочем, в какой-то мере удар пошел Жану на пользу: в голове прояснилось, а мысли на какое-то время перестали кружиться вокруг картины смерти Микасы.
“Черт, какого хрена я тут делаю?”
С некоторым трудом поднявшись на ноги, он сплюнул набежавшую в рот кровь.
“Вы только гляньте – Жан Кирштайн истерит, как девица во время красных дней”.
Кулак коснулся груди в столь привычном уже салюте.
- Я был не в себе, сэр.
Вот и все. Жан сильно сомневался, что от него ожидают каких-то пустых извинений. Подобрав с пола пульверизатор, парень зашагал на поиски ручья.
Дождь на улице только усилился, грозя перерасти в настоящий ливень, откуда-то издалека донесся приглушенный раскат грома.
Парень поднял лицо к небу, жмурясь и позволяя струям дождя смывать натекшую из разбитого носа кровь. Едва слышный шорох справа заставил его вздрогнуть и схватиться за меч, но источником шума оказался подошедший слишком близко к заброшенному зданию козел.
- Откуда… - Жан качнул головой, сообразив, что животное, вероятно, бродит тут с тех пор, как люди покинули этот район. – С каких пор я стал настолько нервным?
Разыскав, наконец, родник, о котором говорил капрал, Жан смыл с лица остатки крови, вволю напился, и лишь после этого наполнил несчастный пульверизатор. Конечно, Ривай наверняка будет сердит на него из-за задержки, но всегда можно сказать, что он в очередной раз осматривал окрестности на предмет присутствия титанов…
“А ведь я мог бы сейчас быть в Королевской Полиции… Хотя там сейчас тоже не шибко-то безопасно,” – мрачно размышлял Жан. – “Все этот чертов Йегер, тоже мне, «надежда человечества», ха”.
От Эрена мысли его вновь вернулись к Микасе. Смерть девушки, которая была ему небезразлична, потрясла Жана сильнее, чем десятки других смертей, что он уже успел видеть.
“А ведь я так ей и не признался…”
Мелькнувшая было мысль заставила Кирштайна нервно улыбнуться. Ну да. Возможно, и к лучшему, что он не успел. Ведь ответ Микасы все равно был очевиден.
Помотав головой, парень поднялся на ноги, и вновь направился к дому. Хватит думать. Впереди еще много дел. Эта чертова уборка. Выживание. Доставка проклятой «надежды человечества» в этому гребаному подвалу в развалинах Шинганшины. Йегера надо было туда доставить, а уж что будет дальше… об этом и подумать можно после, верно?

Как и следовало ожидать, по возвращении Жана ожидал новый поток приказов, требующих незамедлительного исполнения. Буркнув ставшее таким привычным «Так точно, сэр», Жан вручил капралу пульверизатор, а затем склонился над вышеупомянутой «черной штуковиной», намереваясь последовать приказы и вышвырнуть непонятный предмет прочь, вот только…
Внимательно приглядевшись к «свертку», парень пару раз моргнул, а затем, резко выпрямившись, озадаченно покосился на Ривая. Похоже, произошедшее повлияло на капрала сильнее, чем тот пытался показать. Иначе как объяснить, что капрал Ривай не признал в «черной штуковине» Эрена Йегера?
Твердо уверенный в том, что сейчас ему в очередной раз достанется за оспаривание приказа вышестоящего по званию, Кирштайн, тем не менее, осмелился открыть рот:
- Сэр, позвольте возразить. То, что Вы так емко окрестили «черной штуковиной» - это Эрен Йегер. Разумеется, Вам виднее, но мне не кажется, что вышвырнув его за дверь, мы сможем привести его в чувство. С Вашего позволения я просто оттащу его в самый дальний угол, чтобы не мешал уборке.
Сказано – сделано. Не дожидаясь ответа Ривая, Жан задвинул по-прежнему бессознательного Эрена в самый дальний угол вместе с матрасом, а затем, подхватив предоставленный ему капралом таз, во второй раз отправился к ключу.
Раскаты грома теперь слышались более отчетливо. Совсем скоро дождь собирался превратиться в полноценную грозу, и к этому моменту Жану следовало окончательно разобраться со всеми делами за пределами помещения. Вокруг по-прежнему не было ни единого титана, что уже начинало становиться подозрительным.
Протяжное блеяние, раздавшееся у него за спиной, заставило парня подпрыгнуть на месте и выронить уже наполненный водой таз.
Замеченный им ранее козел подошел совсем близко, по-видимому, влекомый любопытством – кто знает, сколько времени это животное не видело людей?
Только сейчас Кирштайн осознал, насколько он голоден. Заново наполнив таз, парень побрел к дому, стараясь не расплескать воду и размышляя над перспективами горячего ужина.
Оказавшись в помещении и убедившись, что Эрена таки никто на улицу не выкинул, Жан опустил таз на пол.
- Сэр, как Вы думаете, мы можем позволить себе развести хотя бы небольшой огонь? – с задумчивым видом обратился он к капралу. – Нам в любом случае необходимо хотя бы немного просушить одежду, ибо сомнительно, что мы с Вами далеко уйдем, если подхватим воспаление легких… Да и бродит тут поблизости одна животина, которую можно легко пошинковать для ужина, если, конечно, сэр ничего не имеет против козлятины.

Поскольку идея Жана о поимке ужина была столь легко одобрена начальством, парень, разыскав среди оставшихся лезвий одно, оказавшееся немного обломанным с одного конца, отправился на «охоту».
Козел пасся все там же, рядом с ключом, и встретил вновь появившегося Кирштайна коротким блеяньем. Хмыкнув и покосившись сначала на обломок лезвия в руке, а затем на животное, Жан двинулся вперед.
Дождь усилился настолько, что сильно затруднял обзор, и парень надеялся лишь на то, что из пустоты на него не выскочит какой-нибудь гигант. Сомнительно, что среди раскатов грома, ставших теперь почти оглушительными, капрал расслышал бы его предсмертные крики и успел бы приготовиться к обороне.
Думать о подобной перспективе как-то не хотелось, поэтому Жан постарался сосредоточиться на поставленной задаче. Поймать козла оказалось не так сложно, как Кирштайн боялся. Животное и не подумало сопротивляться, когда вынырнувший из пелены дождя парень вцепился в подвернувшийся рог и удержал козла на месте. Жан уже занес лезвие, чтобы прикончить животину, как на глаза ему попался ручей. Решив, что не очень-то хорошо было бы загрязнять кровью воду, которую им еще, вероятно, доведется пить, Кирштайн прошел немного вниз по течению, напряженно вслушиваясь и вглядываясь в окружающую его темноту. Кажется, вокруг по-прежнему все было спокойно, и парень вновь вернулся к насущным делам.
- Прости, дружище, но голодный солдат много не навоюет, - пробормотал Жан, одним четким движением вспарывая козлу горло. Животное забилось, захрипело, и изрядно уставшему Кирштайну пришлось приложить немало усилий, удерживая свой ужин, пока он окончательно не затих.
Стерев выступивший на лбу пот, парень озадаченно уставился на лежащую перед ним тушу. Кровь из распоротого горла медленно стекала в ручей, смешиваясь с прозрачным потоком и окрашивая его алым. Только сейчас Жан осознал, что понятия не имеет, что делать дальше. Он смутно подозревал, что нужно каким-то образом содрать с животного шкуру… вот только как это сделать?
Немного подумав, Кирштайн пришел к выводу, что даже если он сейчас испортит половину туши, часть мяса все же лучше, чем ничего. Перехватив поудобнее лезвие и подсев совсем близко к ручью, он принялся неумело свежевать козла.
Запах мокрой шерсти, смешиваясь с запахом крови, заставляли желудок парня сворачиваться тугим клубком. Борясь с подкатившей тошнотой, он на минуту закрыл глаза и второй раз за день подставил лицо косым струям дождя.
“Хоть какое-то подобие душа…” – мелькнула в его голове равнодушная мысль, и Жан вновь вернулся к работе. Толстая и промокшая шкура козла неприятно липла к рукам и с огромным трудом уступала натиску стали, открывая взгляду не очень аппетитную на вид плоть. Вид крови и сырого мяса вызвал в памяти Кирштайна совсем иные картины – толпы титанов, пожирающих его товарищей, и Микаса, перекушенная пополам…
Кирштайн поспешил склониться над ручьем, поджидая, пока его желудок окончательно распрощается со своим содержимым.
- Вот дерьмо, - ополаскивая рот водой, парень порадовался, что поблизости не было капрала, который наверняка не одобрил бы подобного проявления слабости.
Подождав немного и убедившись, что тошнота немного отступила, Кирштайн вернулся к свежеванию туши.
К тому моменту, как он, вконец вымотавшийся, подходил к их убежищу, волоча за собой козлиную тушу, гроза разбушевалась окончательно.
Жан лишь искренне надеялся, что сегодня его больше не выставят на улицу.

А уборка все продолжалась. Пол был до ужаса грязным, а потому вымыть его было не так-то просто. На эту полезную процедуру пришлось потратить немного больше времени, чем планировал сам Ривай. То и дело приходилось с усердием тереть места с засохшей грязью. Сосредоточение на уборке помогло ему избавиться от ненужных мыслей, которые преследовали его с самого утра. Эти мысли были пропитаны раздражением, ненавистью и каким-то странным человеческим сожалением. Он сожалел о том, что не смог помочь своим подчиненным, что позволил им погибнуть, что обрек их семьи на долгую скорбь и страдания. Но что мог, собственно, сделать капрал, когда он был занят сражением с титанами? Он просто физически не мог им помочь, как-то спасти их. И в этом не было его вины. Осознание этого не стирало из мыслей сожаления об этом. Если бы он только был сильнее... Хотя куда уж сильнее? Для человека он и так был слишком силен. Тем не менее, это не помогло ему защитить собственный отряд. Означает ли это, что человечество до сих пор слабее титанов? Тогда просто глупо считать, что их вообще можно победить. Однако Ривай все ещё верил в победу человечества — в победу всего разведотряда. Здесь не только выжившие, но и те, кто погибли в пылу сражений. Они тоже победят. Их стремление помочь человечеству все ещё живет в сердцах многих членов легиона скаутов. Положив руку на сердце, можно сказать, что война ещё не окончена. Большая часть разведывательного отряда пусть и отправилась к праотцам, это ещё ничего не значит. Битва проиграна, но война ещё идет.
Уборка закончилась. Её конец был таким же знаменательным, как и первый день Рима. Теперь помещение было хоть немного пригодно для жилья. Воду Ривай вылил за порог и отметил про себя, что погода действительно дерьмовая, но жалости к отправленному на улицу Жану он не испытывал. Оставались ещё две проблемы: первая — матрасы были тоже грязными; вторая — нужно развести огонь. Если с первой проблемой темноволосый справился быстро, — в другой комнате подвесил матрасы и выбивал из них пыль, параллельно прыская на них из пульверизатора и протирая тряпочкой, — то со второй было справиться несколько сложнее. Во-первых, разводить костер в помещении — это очень плохая вещь, которая может обернуться весьма плачевно. Во-вторых, не было ничего, что могло бы разжечь огонь. Никаких дров не было, но тут капралу повезло — он наткнулся на какие-то доски и какие-то старые газеты в одной из комнат. Их он перетащил в главную комнату и сложил их домиком. Теперь оставалось найти кремний, ибо больше никак нельзя развести огонь. На улицу выходить не вариант — от мокрого кремния никакого толку не будет. Знал он, конечно, и другие способы разведения костра, но вряд ли они пригодятся. Органическое стекло здесь навряд ли есть... Внезапно Ривая осенило: в одной из комнат ему довелось найти револьвер с двумя пулями. Он направился в комнату и забрал с собой оружие. Далее он действовал по всем известной тактике: высыпал из гильзы половину пороха и заткнул её клочком тряпки, которую хотел использовать в уборке, да вот она не пригодилась. Выстрелив в подготовленные для костра доски и газеты, парень глянул на появившегося на пороге Жана — он в действительности появился так неожиданно; его чуть не приняли за титана. Затем заметив, что ткань, которой выстрелили, тлела, темноволосый опустился на колени, подложил поближе к ткани газетку и принялся дуть так, что начало появляться какое-то пламя. Через пару минут костер горел ровным пламенем.
— Встретил хоть одного титана? Или эти ублюдки не желают показываться? — как бы между прочим поинтересовался капрал. Нехорошо это, когда гиганты не гуляют рядом. Дело дрянь, если ни одного титана не шляется в округе. Это ведь более, чем подозрительно. Хотя бы один должен ведь пройти мимо. Хоть сейчас и была ночь, некоторых гигантов темнота не останавливает, а потому они вполне могут здесь погулять. Впрочем, возможно, что они просто уверены в том, что здесь нет людей, поэтому не хотят сюда заходить. Эдакое предположение, что у некоторых титанов есть парочка извилин. Но ведь это же просто бред — разум у гигантов! Они никогда особым умом не отличались, но, конечно, никто не отменял теорию о том, что существа со временем способны умнеть, приспосабливаться к каким-либо условиям. Вроде бы именно это называется эволюцией, о которой временами говорят некоторые ученые. Всем известно, что это полный бред, но люди верят.
Послышался раскат грома. Начиналась гроза. Можно было искренне радоваться, ибо им удалось найти хоть какое-то убежище, да и ещё привести его в надлежащее состояние. Могло ведь произойти и так, что дом мог оказаться пустым. Это бы ни к чему хорошему не привело: ни огня тебе, не более или менее чистой постели, ни козла... Вспомнив о козле, Ривай посмотрел на темную материю, которая до сих пор лежала в углу. И опять же назревал вопрос: "Он вообще жив?". Впрочем, сейчас его это мало интересовало, ибо он точно жив, куда он денется? Пусть он и валяется в углу, как кусок дерьма, он все-таки жив. Откуда-то послышался какой-то глухой звук. Он был еле слышан из-за шума дождя. Однако совершенно точно был слышен какой-то странный звук, похожий на шаги. Затем дверь отварилась, и капрал вздрогнул, ожидая увидеть на пороге врага или руку титана, он уже собирался схватиться за оружие, но потом опомнился. На пороге была Петра. Меньше всего он ожидал увидеть её. Конечно, в глубине души он был рад, что кто-то из его отряда все-таки выжил, что смог найти этот дом, что теперь будет жить... Ни секунды не медля, Ривай подошел к Рал, с трудом взял её на руки, — хоть она и была весьма легка на подъем, в отличие от Эрена, он все равно испытывал некоторые трудности из-за боли и усталости, — поднес к одному из матрасов и положил её на него.
— Жан, не мог бы ты попробовать найти аптечку или что-нибудь в этом роде? — поинтересовался темноволосый, осматривая раны своей подчиненной. Его лицо стало ещё мрачнее. Они были действительно серьезными. Удивительно, как ей вообще удалось добраться до этого места. Сейчас важно было оказать первую помощь, но из-за невыносимой усталости и боли, которые так внезапно нахлынули на парня, он вряд ли мог что-либо сделать.

Приходить в себя было ужасно сложно, но Петра старалась не дать себе провалиться окончательно, находясь где-то между бессознательностью и явью. Девушка прекрасно понимала, что если дать себе расслабится тут, в этом сыром пристанище, голодной и уставшей, то она может никогда снова и не открыть глаза. Сквозь туман боли девушка почувствовала, как ее подхватили на руки, не дав до конца осесть на пол, а после аккуратно уложили на что-то мягкое.
Когда ее сознание немного прояснилось, девушка поняла, что людей в доме всего лишь двое: один из новобранцев, Жан и Капрал. вряд ли тут мог быть человек, которого она была бы более счастлива видеть, она ведь знала, что Риваля так просто не убить. А вот остальным так не повезло, из всего отряда осталось только трое человек. Кто мог знать, что операция будет настолько провальной? Конечно, никто не мог этого предвидеть, но от осознания этого факта легче все равно не становилось. Элитный отряд был разбит вдребезги, оставив о себе лишь воспоминание. Не факт, что даже они доживут до завтрашнего заката тут, посреди королевства титанов. Для этого нужна удача, просто нечеловеческая удача, а Петре почему-то казалось, что свой годовой запас они уже исчерпали...
Риваль осмотрел ее, его лицо как всегда было хмурым, что не давало понять ровным счетом ничего о настроении капрала, такую маску он носил почти всегда.
- Сэр, разведчик Петра Рал прибыла. - сказала Петра, собравшись с остатками мыслей. - Боюсь у меня вывихнута рука... - пробормотала девушка, очень надеясь, что капрал ее вправит, так как боль не давала ей возможности сосредоточится и прийти в себя, даже осознать, что еще у нее болит. Второй ее сосед был очень грустным и каким-то вроде бы потерянным. Ну да, бедный мальчик, первое задание, а он уже потерял всех своих друзей, с которыми провел долгие пять лет обучения. Тем не менее, он еще держался и даже выполнял приказы Риваля, что, несомненно, добавляло ему чести. По домику было видно, что рука Капрала уже успела тут пройтись, наведя хотя бы видимость чистоты. Петра перевела взгляд в другой угол и заметила освежеванную тушу какого-то животного, что заставило ее желудок подкатится к горлу. А еще недалеко валялся какой-то сверток, отдаленно напоминавший человека. Неужели они захватили с собой труп? Или это кто-то тяжело раненный? Значит кто-то еще смог спастись, помимо их тройки.

Eren Jaeger

Толпы титанов, члены разведотряда, сражающиеся с ними, и настоящие моря крови... Этот день Эрен запомнит на долгие годы. Кроме ужаса и отчаяния, он не ощутил ничего в тот день... Он невольно вспоминал пережитые несколько лет назад мгновения... когда титан съел его мать, вот только сейчас он видел гораздо больше крови, больше мертвых товарищей, которых никто никогда не похоронит... Они так и останутся безымянными героями без могил. А что может быть ужаснее, чем не оставить после себя не следа? Выходит, все они погибли зря?... "Нет, блядь, этого просто не может быть!" — со злобой думал парень. Он верил в то, что все они погибли не зря.
Стук копыт практически заглушал все прочие звуки, однако Йегер все равно слышал хруст костей своих товарищей. Он не мог спокойно скакать вперед. "Я обязан вступить в бой! Какого черта мне запрещают?! Они же сражаются! Без моей помощи они погибнут! Их так много! Гребанные титаны!" — с невыносимой злобой думал парень, сжимая поводья и стискивая зубы.
— Капрал, разрешите мне помочь им! — не выдержав, прокричал Эрен. "Я не могу позволить погибнуть остальным! От рук этих ебучих титанов и так погибло много моих товарищей!". Он уже практически ненавидел себя за то, что не мог помочь им. В какой-то момент у него случилось даже дежавю: казалось, что с ним уже происходило нечто подобное.
— Ты слышал приказ: скакать вперед, несмотря ни на что, — мрачно выдал Ривай, смотря вперед. — Однако, если хочешь им помочь, то вперед — я не стану тебя останавливать.
Йегер знал, что у них нет никакого плана, и что единственный способ выжить — бежать, словно трусы. Однако почему других заставляют сражаться с титанами? На этот вопрос все вместе отвечали: чтобы защитить Эрена. "Я просто обязан им помочь!" — мелькало в мыслях зеленоглазого, однако какая-то его часть не позволяла ему ослушаться приказа капрала. Точнее, нет — это был приказ Ирвина Смита. Сам командор приказал им скакать, а некоторых отправил задерживать титанов. "Похуй на эти ебучие приказы, я не позволю умереть своим товарищам!" — подумал Йегер и развернул лошадь. Используя УПМ, он слетел с лошади и направился к титанам — благо, вокруг было много деревьев, поэтому устройством пространственного маневрирования было легче пользоваться.
— Эрен, что ты делаешь? — крикнула Ханджи, которая заметила Йегера, направляющегося к титанам. — Остановись! Приказ был скакать в сторону Шиганшины!
Однако парень её не слушал. Все, что занимало мысли Эрена в те минуты, — это спасение своих товарищей. Не помочь им он просто не мог. В его крови было желание защищать товарищей, даже не так — все человечество. Не позволить умереть другим членам разведотряда — это его первостепенная задача в данный момент. Оказавшись рядом с одним титаном пятиметрового роста, который уже хотел запустить в свой рот Конни, Йегер, с искаженным злобой лицом, ловко маневрировал и, оказавшись рядом с шеей гиганта, вырезал здоровенный кусок, приложив максимум усилий. Он вернулся на землю, используя устройство.
— Конни, ты в порядке? — крикнул Эрен товарищу, который начал стремительно падать на землю вместе с рукой титана. Тот вроде бы сказал что-то вроде "нормально". Йегер улыбнулся Спрингеру, однако, переведя взгляд на врагов, он исказил улыбку и поднес руку ко рту. Усмехнувшись, он выдавил: — Ну что, понеслась?
Он уже хотел укусить себя за руку, однако внезапно услышал до боли знакомый голос. Кричала Микаса. Йегер с ужасом посмотрел на то, как титан поймал её и сейчас собирался съесть.
— НЕ-Е-Е-ЕТ! — завопил Эрен и хотел уж было рвануть к ней, однако его остановил командор.
— Эрен, нельзя! Мы должны ехать! — утверждал Смит, с уверенностью глядя на Йегера, который был вне себя от злости.
— КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ГОВОРИТЕ, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ КУДА-ТО ЕХАТЬ?! — орал Эрен во всю глотку и попытался снова направиться к Микасе и разрубить того паршивого титана, который посмел вообще прикоснуться к ней. Однако Ирвин вовремя схватил его и смог удержать. — ОТПУСТИТЕ МЕНЯ, БЛЯДЬ! Я ДОЛЖЕН ЕЙ ПОМОЧЬ! ЭТО ЖЕ МИКАСА! ОНА ЕДИНСТВЕННАЯ, КТО ОСТАЛАСЬ ИЗ МОЕЙ СЕМЬИ!
— Эрен, мы не можем ей больше помочь, — проговорил командор и ослабил хватку. Он как-то грустно глянул на Йегера. Последний ошарашено посмотрел сначала на Смита, а потом на титана, который уже... поедал Микасу. Он с ужасом смотрел, как её перекусывают пополам, и он отчетливо слышал хруст её костей. На глазах Эрена выступили слезы.
— Как же... так?... Микаса... Нет, не может быть, это все ложь! Микаса не может умереть! Это ведь была не Микаса, правда? Пожалуйста, скажите, что это была не она! — с надеждой парень посмотрел на Ирвина, однако тот лишь покачал головой. Он зажмурил глаза, по щекам потекли слезы. Затем он отвернулся от командора и со злобой выкрикнул: — БЛЯДСКИЕ ТИТАНЫ, МАЛО ВАМ БЫЛО МОЕЙ МАТЕРИ, ТАК ВЫ ЕЩЁ ЗАБРАЛИ У МЕНЯ СЕСТРУ! УРОДЫ ЕБАННЫЕ, ОТНЯЛИ У МЕНЯ ВСЮ СЕМЬЮ! НЕ ПРОЩУ, НЕ ПРОЩУ, НЕ ПРОЩУ! Я УНИЧТОЖУ ВСЕХ ЭТИХ ЕБУЧИХ ТИТАНОВ!!!
Он пытался вырваться из хватки командора, но тот был явно сильнее и не позволял парню укусить собственную руку, чтобы превратиться в титана.
— Отпустите меня, мать твою! Я обязан отомстить за Микасу! — вопил Эрен во все горло. Его лицо было ужасно искажено злостью, слезы перестали течь, однако на щеках все ещё были видны влажные дорожки. — УНИЧТОЖУ ВСЕХ ТИТАНОВ! КАЖДОГО! ЛИЧНО УНИЧТОЖУ!
— ЭРЕН, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, УСПОКОЙСЯ ТЫ НАКОНЕЦ! — крикнул кто-то. Это было последнее, что помнил Йегер, а дальше — тьма.

***

С трудом открыв глаза, Эрен увидел вокруг себя незнакомую обстановку. Он был первый раз в том помещении. Все тело ужасно болело непонятно почему, однако в тот момент парень этого даже не замечал — он вспоминал произошедшие события и просто не мог быть спокойным. "Чертовы титаны... Отняли у меня последнее... Теперь я... совсем один... Пусть у меня есть товарищи, они мне никогда не смогут заменить семью..." — думал зеленоглазый с отчаянием. Приложив некоторые усилия, он принял сидячее положение. Оказалось, что лежал он на полу — как мило со стороны тех, кто выжил. Морщась от боли, он окинул взглядом помещение. Мебели мало, вокруг достаточно чисто... В комнате было ещё трое человек: капрал Ривай, Жан Кирштайн и Петра Рал.
— А где... все остальные? — хриплым голосом поинтересовался Йегер, пытаясь отыскать остальных членов разведотряда. В ту же секунду ему в голову пришла мысль, от которой глаза у него округлились. — Только не говорите мне, что... они все... мертвы...?

Петра отличалась от остальных девушек её возраста. Она была гораздо крепче. В конце концов, она была настоящим солдатом. Раны, пусть и глубокие, но не смертельные, не могли остановить её. Именно поэтому девушка добралась до временного убежища остатков Разведывательного Отряда самостоятельно и в кратчайшие сроки.
Петра ни секунды не сомневалась в том, что капрал с ловкостью вправит ей вывихнутое плечо. Просто не подозревала, что будет настолько больно. Девушка побледнела, сжала руку в кулак, так, что короткие ногти до боли впились в кожу, оставляя небольшие, но болезненные вмятины. Капрал был внимательным и крайне осторожным в вопросах гигиены и обработке ран, старался действовать аккуратно, чтобы сделать процесс наиболее безболезненным. Петра была ему за это благодарна. Но все-таки, промывание ран оказалось не такой легкой штукой - дикая боль пронзила все её тело, понадобилось приложить все усилия, чтобы не закричать во весь голос - капрал и недавний курсант всполошились бы, а лишние стрессы им были ни к чему. Петра до боли впилась в нижнюю губу, прокусив тонкую кожу до крови. Боль в сквозной ране ноги буквально разрывала её на куски. Такого она ещё никогда не испытывала. Потерять сознание от болевого шока - вот лучший подарок в такой момент. Но Петра просто не могла себе позволить такой роскоши, не в такие моменты, когда она может уйти в прострацию навечно, и никогда более не увидеть лицо Ривая. Не описать словами, насколько девушка была счастлива лицезреть капрала живым и здоровым. Она никогда не сомневалась в том, что он, пусть и единственный, но останется в живых. Но все же, счастьем это было неописуемым. Впрочем, насчет здоровья девушка явно погорячилась.
- Капрал, сэр, ваша нога, - когда боль прекратила затмевать сознание Рал, та заметила проступающую сквозь ткань светлых брюк кровь. Кровь определенно принадлежала Риваю, чужая бы давно приняла другой оттенок и перестала бы проступать.
- Позвольте мне обработать, - не ощущая больше собственную конечность, Петра постаралась использовать сухую ткань, ещё оставшуюся на тряпке, щедро смочив её в спирте, без лишних слов притягивая капрала к себе на матрас, чуть потеснившись. Капрал, видимо, был слишком измучен за день, раз даже не отреагировал на её слова и поступок. Казалось, коснись его голова поверхности - уснет сном младенца. Прогнав ненужные ассоциации, Петра устроилась в ногах младшего сержанта, с усердием принимаясь стягивать с него сапог, убирая мешающий ремень, пусть и не по уставу - не было времени на формальности, и задрала на ноге штанину, не посмев снимать брюки с капрала. До сих пор не осознавая, что осталась без них и сама, Петра принялась осторожно и бережно протирать кожу над коленом, боясь причинить ему боль, и даже дискомфорт, склоняясь, чтобы подуть на рану - такая глупость, которой родители баловали её в детстве, приговаривая, чтобы быстрее восстанавливалось. К счастью Петры, глубокой раны не было, и кровь в скором времени должна была остановиться, на ране была видна старая корочка, видимо, грубая ткань брюк не давала коже залечиться полностью. Использовав медицинский бинт, Рал перевязала капралу ногу, вздохнув с облегчением - она не израсходовала бинт целиком, да и спирт у них все ещё был в наличии, на случай оказания первой помощи.
Из умиротворенного спокойствия, нахлынувшего после тяжелого дня с чредой испытаний, девушку вывел громкий крик: Жан Кирштайн, казалось бы, пришел в себя, ровно настолько, чтобы орать сейчас на... Эрена Йегера, именно его девушка опознала в человеке, который, слава Всевышнему, был все-таки жив.
Увидев, как беспокойный высокий юноша наносит удар прямиком в лицо, Петра всполошилась, изрядно повысив голос.
- Жан Кирштайн, немедленно это прекрати! - Рал осуждающе смотрела в спину парня, даже не удосужившегося к ней развернуться. Ему бы не помешал сейчас целый ушат ледяной воды, да прямо в лицо, чтобы пришел в себя и не устраивал бардака в их временном убежище, и без того натерпеться успели, - Сейчас не время выяснять личные отношения. И не место.
Отчеканив последние слова, Петра глубоко вздохнула - она искренне надеялась донести до светлых голов зеленых солдат, в каком они сейчас положении.
- Есть ли у вас какие-то повреждения, Эрен, Жан? - девушка вновь подняла взгляд на молодых людей, застывших в темном углу комнаты.

Eren Jaeger

Все мертвы? Эрен ошарашено уставился на Кирштайна, так, словно видел его впервые. Он, разумеется, понимал, что это означает, уточнять вовсе не надо было, но осмыслить и принять этого не мог. Даже собственные лихорадочные и обрывочные воспоминания о том, что случилось до того, как он отрубился, казались болезненным бредом и ложью. Слова о смерти Микасы Йегера просто добили. Потому что это-то он как раз видел сам и помнил... все помнил, до последнего момента. "Я... виноват? Я... хотел ее спасти... я..." Ирвин Смит, его остановил Ирвин Смит. Командор не дал ему спасти сестру, а теперь этот уёбок его в чем-то обвиняет.
— ЗАТКНИСЬ, УРОД, ЗАТКНИСЬ! — прокричал Эрен Кирштайну в наглую мерзкую лошадиную рожу. — ЧТО ТЫ ВООБЩЕ ЗНАЕШЬ ОБ ЭТОМ?! — И правда, Жан ничего не знал. Он ничего не мог знать о том, что произошло. Этот идиот вообще ничего не знает! Так какого, какого хуя он смеет обвинять его?! Хорошо бы было еще и вмазать Жану, чтобы тот наконец замолчал или хотя бы просто отвести душу. В данный момент Эрена даже не заботило то, что поблизости начальство, которое, скорее всего, не одобрит такого поведения. Кирштайн успел первым ударить в челюсть своего собеседника. Йегер чудом не откусил себе половину языка и сразу заткнулся, но не угомонился. Он разозлился еще больше на, как он сам думал, Жана. Хотя на самом-то деле несчастный Кирштайн просто  под руку попался. Во всем том, что произошло, был виноват совсем не тот, кто ударил Эрена минуту назад. В данной ситуации не стоило искать виноватого, ибо в действительности его не было. Никто не виноват в том, что произошло. Никто. И как бы не старался парень найти виновника, его он не находил.
И все-таки, к большому сожалению, отомстить Эрен не успел. Слова Петры сделали то, чего не получилось у удара в челюсть от Жана Кирштайна. Йегер опомнился и замер. Эта девушка была права как никто другой. Тогда до маленького кусочка разума, которое все ещё ютилось в черепной коробке титана, наконец дошло, что произошло, в каком положении они сейчас находятся и прочее, прочее...
Все мертвы. Остались только они. Ужас от осознания этого захлестнул разум Йегера. Неужели все потеряно? Неужели им не удастся сделать то, что они должны? Раз так мало человек осталось, то наверняка у них ничего не получится... Нет, он знал: во что бы то ни стало он доберется до своего подвала и раскроет все тайны титанов. Чего бы ему это только не стоило. "Меня, блядь, даже такая мелочь не сможет остановить!" — думал он. Для драк сейчас, конечно, было не самое подходящее время.
— Простите, Петра-сан! — выпалил Эрен и сжал кулаки. Как он вообще посмел разозлиться в такой ситуации? Они на краю гибели, сейчас не время для злости! Пусть он ничего не мог с собой поделать, он все равно должен сдерживать себя. Это не только для его, но и товарищей, блага. — И я в полном порядке! — Йегер сказал это без раздумий. Сам он точно не знал, в каком состоянии находится. Какая к черту разница? Даже если с ним теперь что-то не так, то все равно все заживет в момент, и можно будет сражаться. Да зеленоглазый прямо сейчас готов был отправиться в бой.
— Что мы теперь будем делать? — Йегер перевел взгляд с Петры на Ривая. — Какой у нас план, капрал?
Командора Эрен нигде не наблюдал и подозревал самое худшее. Раз уж... раз уж даже Микаса теперь мертва. Значит, за главного теперь быть капралу, кому же еще. И сейчас он быстро все расставит по своим местам. Так думал Йегер, но сам Ривай что-то не спешил отдавать никаких приказов. Эрен вдруг с запозданием отметил, что еще ни разу не слышал его голоса с того момента, как пришел в себя. Что еще более странно, капрал не отчитал их с Кирштайном, не говоря уже о причитающемся наказании. Все же они здорово оплошали, затеяв ссору прямо здесь и сейчас. Пусть даже виноват во всем был Жан.
— Капрал? — спросил Эрен и приподнялся, с беспокойством глядя на Ривая. Глаза у того были почему-то закрыты, и вроде бы он был бледнее, чем обычно. Неужели... неужели и капрал умер?! Не может такого быть! Капрал же неуязвим и вечен! Йегер вскочил с пола, будто ему дали хорошего пинка, оттолкнув Жана в сторону. А нечего стоять столбом на дороге!
— Петра-сан! Капрал, он... — "Умер?" — мысль пульсировала в голове, и Эрен с трудом удержался, чтобы не выпалить этого вслух.— Он серьезно ранен?