Каково приходится льву в окружении гиен? Каким образом солдату следует правильно использовать свою силу, дабы не навредить гражданским? Правильно ли это, считать естественно негодующий народ, не более чем примитивным скотом? Все эти высокопарные лозунги о единении человечества и его праведной битве, в которой каждый должен положить свою голову во имя будущего, не более чем пустой звук, ничем не подкрепленная пустышка, которую правительство и не собирается как-либо оправдывать. В подобной ситуации оказаться солдатом среди буйствующей толпы – положение не из приятных. Но не для этого ли их намеренно так усердно обучали сражаться не только с гигантами, а и с людьми? Неужели это и есть священный долг элитной внутренней полиции? Кто бы мог подумать, что человечество за сотню лет не продвинется в развитии ни на шаг. Или ему не дали продвинуться, намеренно держа в страхе и  немом подчинении? За этими стенами их, и правда, превратили в скот, хорошо откормленный, в теплых постелях, но безвольный скот, который нужно усмирять порой жестоко и совершенно беспощадно. Чего сейчас стоит жизнь одного крестьянина или солдата? На что еще пойдут люди по отношению к своим собратьям, дабы облегчить свою участь? Как еще им удастся намеренно извратить сознание народа, чтобы без особых забот отправлять на убой целые города и сколько еще продержатся угнетенные, ограниченные и темные разумы этих людей под непосильной ношей кого? Короля? Короля, которого каждый из них может проткнуть так же легко, как мешок с потрохами. Само существование короля как высшей инстанции правительства в своем роде абсурдно, поскольку каждый из них равен на поле боя, вне зависимости от тряпок на теле или количества кусков драгоценного металла, все в конце окажутся в желудке у одного из этих чудовищ.
Микаса сосредоточенно вглядывалась в лица окруживших их мужчин, читая в их глазах гнев, горе, страх и жажду мести. Крови, крови требовали их взгляды, кричали о своей нужде в отмщении и праве самостоятельно выбирать свою судьбу. И эта кровь регулярно лилась по улицам опустевших городов, реки обагрились этой кровью, а земля стонала от соли всех слез, что впитала в себя, а небо потемнело от гари погребальных костров и казалось, трупная вонь въелась в кожу. Вот только выхода никто из них так и не видел, а от этого их жажда становилась все яростней. Не пожрут их гиганты, так они сами друг другу животы вскроют, вот только легче от этого не становилось. И бесновалась толпа, ревела, требуя предоставить им того, кто в ответе за их беды.
Ее прошибло холодным потом, когда вся эта злоба и боль отразилась в глазах мужчин перед ними. И самое ужасное, что эти страдания отразились в зеленых глазах ее брата. Тонкие брови Микасы сошлись на переносице, образуя складку на лбу в выражении полной готовности к бою. Она было, на миг сжала рукоятки клинков, но затем быстро отпустила, мысленно выругавшись. Эти люди не заслуживают к себе подобного отношения, а их гнев оправдан. Вот только на чьей они стороне? И чью волю им следует исполнить – людей, которых они поклялись защищать, или начальства, которому присягнули в верности?
«Вот же черт, снова мы влезли на рожон,» - эхом пронеслось у нее в голове, пока она сжимала кулаки в оборонительной позиции, закрывая собой Эрена. Она не может допустить, чтобы он пострадал, будь то дворовая драка на соседней улице, схватка с гигантами, или же самый настоящий бунт. И вот уже, казалось, пути назад уже нет, все обернулось как нельзя хуже в миг, когда сверкающее лезвие клинка полоснуло бок одного из гражданских. Злоба горячей желчью растекалась по ее жилам, и она готова была вступить в схватку, невзирая на чины и последствия, но голос Эрена моментально вернул ее на землю, напоминая, ради кого она все это делает, ведь нарваться в их семье всегда есть кому. 
«Ублюдок. Тварь, не стоящая ни одного из этих людей», - холодная ярость полыхала в точном взгляде Микасы, обращенном к командиру. Тем не менее, она была еще вполне в состоянии контролировать себя, и понимала – они должны смириться и уйти. Кем бы они ни были, оба остаются солдатами и обязаны вести себя как солдаты. Девушка со злостью сжала челюсти настолько сильно, что саднящая боль только напоминала о том, как же чертовски ей сейчас хотелось действовать не по уставу.
- Пойдем, Эрен, - тихо позвала она брата, взяв его за руку, не отрывая взгляда от командира, - мы не можем более препятствовать полиции, ровно, как и народу в его праве изъявлять свою волю, - девушка повернулась, увлекая за собой юношу.
- Тем не менее, допустить насильственные действия со стороны внутренней полиции по отношению к горожанам, мы не можем, согласно НАШЕМУ приказу, учтите, командир, - добавила она, обернувшись и прожигая взглядом светловолосую фигуру мужчины со всем презрением, на которое была способна по отношению к этому незнакомому человеку.

Отредактировано Mikasa Ackerman. (2013-09-22 04:25:49)