- Из-за генетической особенности Милены, альбинизма, родители отказались от нее, но вынуждены были признать дочь, когда поняли, что у ее отца больше не будет детей. Но долгое время девочка не узнавала родителей, искренне их боялась. Тем не менее, когда титаном была съедена мать Милены, она плакала, хотя видела эту женщину всего несколько раз.
- С детства девочка, хотя и не отличалась физической силой, пыталась защищать других. И поскольку никто не осмеливался причинить вред дочери вождя (это вело к неизменному наказанию, причем всегда без разбирательств), от нее все отворачивались, даже те, кого она пыталась спасти.
- Первым, кто заговорил с Миленой на равных, был Велимир. Ей было десять, ему семнадцать, и уже тогда девочка шестым чувством поняла, что никогда не полюбит его как мужчину. Но сама уговорила отца отпустить ее в чужое племя, вслед за нареченным.
- Хотя «переселение» из одной пещеры в другую совершалось в большинстве своем подземными туннелями и почти свободными от титанов территориями, на группу турбаев все равно напали; девушка не смогла постоять за себя и погибла бы, если бы не помощь других. С тех пор ее не выпускают за пределы пещер иначе как подземными ходами.
- Лишь в пещерах, что ближе всего к стенам, Милена смогла найти тех, кого можно назвать друзьями: первой стала откровенно плюющая на статусы Яра, вслед за ней к чужой и слишком странной девушке потянулся Азар. К Родану же Милена тянется сама, ведомая искренним желанием помочь ему найти себя.
- Милена набожна более других, она чтит традиции своего народа, но никогда не осуждала поступок Велимира. Более того, девушка обрезала бы собственные волосы, но в таком случае отец навсегда отрекся бы от нее, и ни о какой помощи нельзя было бы и мечтать.
- Из-за своего происхождения девушка связана множеством обязательств, кроме того, ее тяготит отсутствие возможности увидеть весь мир за пределами пещер, так что мечта всей жизни Милены – стать по-настоящему свободной. Поэтому девушка восхищается Разведывательным легионом людей внутри стен: услышав о них однажды, она поняла, что именно эти люди ближе других к Свободе.
- Милене почти всегда холодно. Особенно в пещерах, даже если она укутана в несколько теплых шкур и пьет горячий напиток, девушка не может согреться. Даже солнце на поверхности ее почти не греет.
- Милена спокойная, добрая и нежная, но не ранимая. Она сильна духом, решительна, непоколебима и способна перенести многое, для нее характерны самопожертвование и забота о людях, причем не важно, близкие это или случайные знакомцы.
- Девушка никогда не позволит себе нагрубить или оскорбить, но ее гнев по отношению к тем, кто причиняет вред другим, всегда силен. И только таких людей и существ девушка может возненавидеть и ненавидит – прежде всего, титанов.
- В отличие от других турбаев, Милена по возможности носит платья. Многие из них девушка самостоятельно украшала вышивкой, но не из любви к искусству, а из-за скуки. Куда больше «домашних» дел Милену привлекают старые книги, которые она однажды нашла в тайнике деда. Только получив возможность бывать в мире внутри стен, девушка поняла, что эти книги изначально принадлежали не турбаям, а их «соседям», и с тех пор стала завсегдатаем книжных лавок. Именно там Милена получила большинство знаний о людях из стен, смогла овладеть нужным произношением и выяснила почти все, что требуется, чтобы в будущем предложить людям сотрудничество.

Как и прочие турбаи, Милена умеет получать сухой лед и использовать его для различных нужд. Однако мечом девушка владеет откровенно плохо, а умение управляться с оборудованием для быстрого передвижения далось ценой бессонных недель. Прочие физические навыки Милены тоже оставляют желать лучшего. Но это компенсируется умом, хорошо развитой интуицией и умением «чувствовать» людей. Кроме того, Милена лучше всех осведомлена о традициях и привычках людей внутри стен, говорит почти без речевых дефектов и легко смогла бы затеряться в городе, если бы не альбинизм.
Умеет готовить, шить, вышивать, писать и читать, неплохо поет. Рисует очень странные рисунки, надо которыми можно только потешаться.

Все те, кто хотел уйти, ушел, а те, кто решил остаться с новым вождем, отправились на «охоту». Самые сильные были наверху, купались в солнечных лучах и крови, а самая слабая стояла под тяжелыми каменными сводами и дочитывала молитву. Последнее слово, и можно было уйти в другую пещеру, куда едва-едва пробивался свет солнца, но здесь было кое-что ярче небесного светила.
Милена неуверенно коснулась рукой длинных огненно-рыжих прядей, лежащих на Божественном Алтаре, словно жертва. Рука девушки дрожала, словно здесь, где не один ее товарищ молился Хаосу, была ее жизнь, а не человека, ради своей цели решившего отказаться даже от Бога, но она все равно коснулась волос, отмерявших жизнь дорогого для нее человека, перебрала пальцами, удивляясь, насколько эти волосы жесткие, но приятные на ощупь.
Таким же человеком Милена видела и Велимира: он не был нежным, ранимым или даже ласковым, но рядом с ним было приятно, легко и тепло. Среди холодных сводов пещер он был для девушки словно ярким огнем, единственным источником тепла и света, живительным… но обжигающим. Своими словами, своими действиями, своими стремлениями и своими словами. Да, больше всего обжигают слова, произнесенные не всуе, а тщательно выверенные, хладнокровные и правдивые.
Велимир обжигал свою нареченную с самой первой встречи. Сначала в ответ на его слова девушка пыталась убедить себя, что он просто пытается ее задирать, потом плакала, оставшись в одиночестве, а сейчас смирилась, приняла, как необходимость жить в пещерах и убивать, чтобы спастись. Поэтому, в очередной раз услышав напоминание о том, где место слабой и чуждой для всех, Милена только соглашалась едва заметным кивком, понимая, что спорить с правдой глупо. Спорить вообще глупо, как глупо злиться из-за собственного бессилия, мечтать о том, чего никогда не получишь…
«Я вообще глупая», - мысленно шептала себе девушка, перебирая алые пряди. Она была нужна Велимиру лишь для того, чтобы другие племена, а особенно племя ее отца, оказали поддержку, лишь как средство достижения договоренностей с людьми внутри стен, ведь кто, как не Милена, больше всего наблюдал за ними, стараясь узнать как можно больше. А ей глупо хотелось значить больше: быть соратницей, способной защитить спину и не дать упасть, не только для нареченного, но и для Яры, Азара, даже для Родана; ему хотелось помочь найти смысл жизни, отличный от вечной битвы. Хотелось быть нужной, а не оставаться позади, имея возможность лишь касаться последствий. Ведь даже касаться Велимира ей было запрещено.
Нет, Милена не была влюблена в него; разве что как в друга, почти брата, защитника или путеводную звезду. Девушка видела в вожде мужчину, но не своего, он был не выше и не ниже, просто другим. Велимир был Огнем, и Милена, как прочая слабая мошка, тянулась к нему, не задумываясь о том, что рядом ее и без того грошовая жизнь не будет стоить даже пылинки, ей было попросту все равно.
В плохо скрываемом испуге коснувшись собственных волос, не знавших ножа, ощутив взгляд Старейших и ответив на него, шагнув к тем, кто хотел перемен, Милена решила для себя, что сможет сделать все, что будет в ее силах. Что даже песчинкой попробует перевернуть мир, что ни на секунду не усомнится в своем выборе, пройдет путь до конца вместе с теми, у кого хватило сил и смелости рискнуть.
Жалела ли девушка о своем выборе? Нет, ни на миг она не позволила сожалению и сомнениям захватить душу, с каждым вздохом только укреплялась в своем решении отдать все, что можно отдать, ради возможности шагнуть вперед, вырваться из того стазиса, в котором находилось общество турбаев вот уже сотню лет. И сейчас, перед Ликом Божим, Милена могла поклясться в этом хоть сотни раз.
Рядом с огненными прядями лежал каменный нож, оборвавший «жизнь» Велимира. Девушка провела рукой по острию, примерилась, за сколько взмахов сможет отрезать собственные волосы, взмахнула... Тонкая прядь упала на пол почти незаметно.
Милене нельзя было остригать волосы, никогда и ни за что. Для нее это был символ не жизни, а собственного я: гарантия помощи отца, который гордится своей чтящей Веру дочерью, залог благосклонности Хаоса, наблюдающего за созданием своим, отражение главной жизненной позиции. Но даже в этом случае девушка могла сказать:
- Я не отступлюсь. Никогда и ни за что.