Всем давным-давно известно, что человечество должно погибнуть. Рано или поздно это должно случиться. И это не наказание, не простое очередное пророчество "посланников Бога", это его предназначение. Так до сих пор считают многие, и, в принципе, сложно не согласиться. Однако многие наивные простофили просто не желают этого признавать: они боятся самой мысли о том, что им придется когда-нибудь страдать, смотреть, как их родственники и друзья умирают на их глазах, гореть в пламени последних дней... Далеко не все так наивны. Некоторые знали и говорили об этом, но их все игнорировали, ведь люди слышат лишь то, что хотят слышать. "Опомнись, человечество! Твои дни сочтены! Проживи достойно последние недели жизни!" — восклицали люди, но потом их ловила полиция, и потом они гнили в тюрьме. Но другие продолжали вещать о гибели человечества. И их спрашивали: "И отчего же мы погибнем?". Многие предполагали, что все погибнут из-за массового голода, какой-нибудь жуткой болезни или вообще из-за титанов. Однако они были побеждены, и люди смогли вздохнуть спокойно. Они успокаивали себя мыслью, что больше им не грозит никакая опасность. Это была всего лишь иллюзия, которую создали их умы. На самом деле им всегда угрожает опасность, ибо человечество и есть сама опасность. Но они до сих пор не поняли... они до сих пор слишком глупы... "Мы умрем из-за самих себя!" — восклицал кто-то на площади, а прохожие лишь смеялись и уходили по своим делам. Никто не знал, что это станет правдой.
Люди. Люди, потерявшие контроль, очень живучие, странно двигающиеся, издающие непонятные звуки, которые убивали других людей... Они не ведают что творят. Просто бесконтрольно ходят и убивают себе подобных. Это даже на животных не похоже. Слишком отвратительно... "Как такое может быть?!" — кричит кто-то из тех, кого вот-вот схватят и лишат жизни. И такое может быть. Впрочем, эти люди не виноваты. Неизвестно пока что, что движет ими, но все-таки ясно одно — они не контролируют себя. С них и спросу не может быть никакого. Кто-то пытался вести с ними переговоры, но ЭТИ люди не слышали или не понимали, или просто не хотели понимать. Договориться нельзя, поэтому приходилось убивать их в ответ. Да вот только толку сложность была в том, что, чтобы убить их, нужно было выстрелить в их голову или вообще её отделить от тела. Немногим это было под силу, немногие могли решиться на подобное. Однако те, кому были знакомы лица покойных товарищей, окровавленные трупы знакомых, могли противостоять этим обезумевшим, которых начали позже называть зомби. Позже было замечено также, что они не только способны убивать людей, но и создавать себе подобных — эдаких ходячих мертвецов, которые совершенно ничего не понимают. Это, как посчитали власти, это большая проблема, и, возможно, всему виной какой-то вирус, раз его можно передавать от одного индивида к другому. Пытались разработать какую-нибудь вакцину, для опытов ловили даже особей зомби, однако все попытки провалились — ничто не помогало. "Неужели человечество обречено?!" — испуганно думали многие люди. — "Неужели это и есть конец? Неужели это гибель человечества?".
Дрожащими руками Ривай сжимал ружье и выглядывал из-за укрытия — бывшего "дома" Отряда Особого назначения. Теперь уже это была небольшая штаб-квартира тех, кто прятался от зомби. На горизонте не было пока что ни одного зараженного. Ещё один удачный день в последнем календаре мира. Парень вернулся в помещение, плотно закрыв стальную дверь, которую пришлось установить в целях безопасности.
— Пока что зомби нет, но, очевидно, эти твари появятся ближе к вечеру. Пока что можем передохнуть, — со спокойным выражением лица проговорил бывший капрал. Хоть он и был спокоен, его руки дрожали. Не от холода, не от страха, а от нервов, от стресса, от недосыпа. Вид у него был не ахти, хотя сейчас никто не мог похвастаться, кроме самых главных верхов, красивым лицом без темных кругов, здорового цвета кожей и опрятной одеждой. Ныне это было что-то из области фантастики. Все уже давным-давно забыли о комфорте и красоте.
Жить бок о бок с зомби оказалось гораздо сложнее, чем с титанами, потому что любой мог заболеть, внезапно подхватив этот неведомый вирус. Человечество не было готово к такому повороту, однако потерь было в действительности меньше, чем во времена борьбы в с титанами. Зомби было реально противостоять и без всей этой системы маневрирования и прочего.
— Боюсь, что нам придется идти на поиски этих идиотов, — сказал Ривай, говоря о небольшой группе из бывших членов разведотряда. — Они ведь ещё на рассвете ушли.

Ривай не верил в везение. Вера в везение — удел людей, не уверенных в собственных силах. Гораздо больше бывший капрал полагался на опыт. Жизненный опыт — краеугольный камень, на который опирается вся конструкция, называемая личностью человека. Чем больше довелось пережить человеку, чем больше боли и препятствий он встретил на своем пути, тем крепче становится основа, которая не дает ему пошатнуться, оступиться в критический момент.
Отряд, выдвинувшийся на рассвете, обладал достаточным опытом, чтобы не допускать глупых ошибок. То, что люди, его составлявшие, дожили до этого дня, когда как большая часть их товарищей либо пополнила ряды зомби, либо покоилась в наскоро вырытых братских могилах, уже кое о чем говорило. Тем не менее, их опыта могло оказаться недостаточно.
Капрал никогда не слыл оптимистичной натурой. Реалистичная же оценка ситуации подсказывала, что их с Петрой ждут не самые приятные новости. Хорошо еще, если найдут в каком-нибудь закутке останки, которые можно похоронить и смогут доставить их обратно. Активность зомби резко увеличивалась к ночи, потому вылазки против них и предпринимались в основном в дневное время. Если поиски пропавшей группы затянутся, то они с Петрой имеют все шансы оказаться на улицах города после наступления темноты, в пиковые часы активности мертвецов.
С одной стороны, люди знали, на что шли. Предпринимая отчаянные вылазки, каждый из них сознавал, что может не вернуться обратно. Тем не менее, бросать своих людей на произвол судьбы Ривай не собирался. До тех пор, пока он сможет отсрочить их неминуемую смерть и сохранить тех немногих солдат, которые еще способны биться, он будет предпринимать попытки спасти их, даже если придется вынимать их буквально у зомби из зубов.
— Петра, мы выдвигаемся. Приготовь достаточный запас патронов, нас там ожидает не слишком теплый прием, — Ривай проверил собственную двухстволку, вынув из мешочка, притороченного к поясу, два увесистых осколочных патрона, зарядив ими ружье.
С тех пор, как человечество пало жертвой новой заразы, оружие, а тем более расходные материалы для него стали настоящим дефицитом. Почти некому добывать железную руду, практически не осталось профессиональных оружейников, которые могли бы производить патроны в нужном количестве. Да и мотивации делать это тоже не осталось. Кому нужны деньги? От мертвецов не откупишься.
Поэтому патроны в штабе были на вес золота. Запасы быстро подходили к концу, и с каждым днем росла вероятность того, что выжившие круто пожалеют о том, что сумели выйти из схваток с новым врагом победителями. Поэтому амуницию следовало беречь, как зеницу ока, но сейчас сложилась не та ситуация, в которой Ривай мог позволить себе быть бережливым.
— Возьми с запасом, — дав последнее указание, Ривай протер оба ствола рукавом, всматриваясь в тусклое отражение на поверхности темного металла, махнув девушке рукой, отпуская в оружейную.
Самоубийственное предприятие. На что он сам надеется? Пережив войну с титанами, неужто он возомнил себя всесильным? Нет, не так. В бывшем капрале жило четкое осознание того, что их война с зомби обречена на провал. Слишком быстро и непредсказуемо распространялась зараза, слишком мало ресурсов, чтобы человечество могло отстроить свой быт заново, даже если зомби передохнут на следующий же день. Слишком многое было принесено в жертву, сначала титанам, затем — мертвецам.
Но сложить оружие сейчас, сесть в углу и ждать смерти не позволяла гордость. Жизнелюбием Ривай никогда не страдал, это всегда было уделом Йегера, и жизнелюбие ушло вместе с ним в могилу, когда человечество, на спасение которого он положил свою жизнь, эту жизнь отняло.
Хмыкнув, мужчина отогнал от себя непрошеные мысли о прошлом и вернулся в настоящее. Еще раз проверив дробовик, он вышел из комнаты, рассчитывая найти Петру и выдвинуться на поиски. Быстрее начнут, быстрее вернутся.

Человечество практически не имело шансов выжить в этой беспощадной войне, однако люди тем и отвратительны, что выживают даже в таких безысходных ситуациях. Иногда случаются непредвиденные ситуации, но даже тогда люди умудряются как-то выживать. Неизвестно, чем это вызвано, да и знать никому особо не хочется. Главное — выживание. И лишь наивные идиоты полагают, что человечество умрет от таких глупых вещей, как титаны или мертвецы... Хотя многие уже успели потерять всякую надежду на спасение; эти "многие" уже спокойно покоятся в земле, а те, кто были хорошо знакомы с реальной жизнью и настоящей войной, все ещё ходят и сражаются с зомби. И черт знает, чем обернется все это. Однако какова вероятность найти группу бывших членов разведотряда? Хоть у них и было достаточно опыта для того, чтобы не сдаваться, они были слишком напуганы всем происходящим, а потому, возможно, уже давным-давно утратили надежду на всякое спасение и сейчас где-то сидят и дожидаются смерти. Однако, быть может, их недооценили, и на самом деле они уже успели дать хороший отпор зомби и теперь возвращаются в штаб? Судьба тем и интересна, что частенько случаются непредвиденные ситуации. Точную статистику никто знать толком-то не мог, однако, как мог полагать бывший капрал, статистика была весьма плачевной. Он попытался в уме рассчитать все. Учитывая то, что многие солдаты, даже те, у кого немалый опыт за плечами, превратились в зомби или просто были убиты, предположительный шанс на выживание уже не радовал. Если прибавить к этому ещё и скорость распространения вируса, то лучше уже сразу вешаться.
— Процентов десять. Однако никогда не знаешь, что может случиться, но шанс выжить у них все-таки есть, — холодно проговорил Ривай. Весьма оптимистичный прогноз. Да, шанс выжить у них все-таки был, но, учитывая, что патронов они взяли не целый вагон, а также мог сыграть человеческий фактор — страх, возможно, нежные чувства к какому-то ходячему мертвецу. Но опять же опыт, полученный ими в войне с титанами, мог оказаться выше их ресурсов и человеческих чувств. Он думал, что не стоит об этом вообще рассуждать. Умерли — да, бывает, война весьма сурова. Выжили — прекрасно, отличные солдаты.
Ривай уже собирался двинуться в путь, однако немного затормозил. Как часто он задавался вопросом, правильный ли приказ отдал? Может, в действительности стоит остаться здесь? А, собственно, какая разница, останутся они здесь или пойдут в атаку? Им все равно не продержаться в этой войне, если на их стороне будет мало союзников. Численностью зомби уже превосходят людей, поэтому бороться с ними ещё сложнее. И, скорее всего, количество мертвецов будет лишь неуклонно расти. Однако выходить наружу, что было равносильно самоубийству, бывший капрал собирался не из-за какой-то глупой надежды на победу в этой войне или чего-то ещё, а из-за своей гордости. Возможно, здесь сыграла и самоуверенность, но вряд ли. Сделал ли он правильный выбор на основе своего же опыта? Ривай замешкался. С одной стороны, было вполне логично отправиться на поиски оставшихся бойцов, которые, возможно, смогли раздобыть провизию, а с другой стороны, была слишком велика вероятность того, что они уже давным-давно погибли, а посему смысла идти к ним уже не было. Он верил в своих товарищей, с которыми прошел через войну с титанами. В любом случае, отсиживаться в укрытии, как трус, — это не для него. Отбросив ненужные мысли о правильности своего решения, темноволосый двинулся в сторону выхода. Что бы он не выбрал, его выбор в любом случае правильный, несмотря ни на что. Открыв дверь наружу, бывший капрал внимательно осмотрел местность. До сих пор никого не было на горизонте: ни простых людей, ни зомби.
— Мы отправимся на север, — заявил Ривай, выходя на дорогу. — На севере отстроили небольшой городок ещё пару лет назад, так что группа двинулась, по-моему, туда. Впрочем, они могли и изменить курс, но будем надеяться, что этого не случилось. — Он остановился и принялся вглядываться вдаль. Прислушиваясь к звукам, мужчина пытался определить, идут ли сюда зомби или нет. Хотя чего это он? Вроде как для прогулок мертвецов очень много места, так что встретить одного из них будет не так-то легко. Возможно, они решили устроить набег на какую-нибудь деревушку, поэтому до одиноко стоящего замка им наверняка никакого дела нет. Проверив наличие патронов в карманах, бывший капрал двинулся вперед, на север.
Ривай и его спутница спокойно шли по дороге, которую знали наизусть давным-давно. По пути иногда попадались разлагающиеся трупы людей, но ни в одном из них он не узнавал бывших солдатов. На дороге были обычные люди, всю жизнь проработавшие фермерами, или просто приезжие. Примерно спустя полчаса темноволосый заметил на дороге знакомое лицо: то был Жан Кирштайн, который пережил войну с титанами вместе со всеми. "Вот уж не думал, что он будет одним из первых, кто отправится на тот свет", — подумал мужчина, сверху вниз смотря на бывшего члена разведывательного отряда. Он был его товарищем, а потому, несмотря на глупую смерть, ему стоило отдать дань уважения. Поблизости лежало ещё одно тело — это оказался Армин Арлерт. С бесстрастным лицом Ривай присел рядом с покойным стратегом и принялся осматривать карманы.
— Петра, осмотри Жана. Возможно, у него есть патроны или то, что может нам пригодиться, — выдал темноволосый продолжая обыскивать Арлерта с особой осторожностью — вдруг на нем вирус? Хотя, если бы он был заражен, то уже бы превратился в зомби, а не лежал здесь. Однако, действительно ли он надеялся найти хоть один патрон? Если бы с ними были товарищи, то они бы забрали их уже. Но все-таки мужчине удалось найти несколько патронов и, что удивительно, флягу с коньяком. Убрав все в карманы, Ривай поинтересовался: — Что-нибудь нашла?

Глянув на Жана, а затем на Армина, которого мужчина осматривал минуту назад, Ривай нахмурился. Раз трупы свежие, то это значит, что не только отряд возвращался обратно, но и то, что поблизости могут оказаться зомби, что весьма некстати. Впрочем, никаких посторонних звуков, кроме пения птиц, слышно не было. "Возможно, эти парни — последние выжившие из отряда", — подумал бывший капрал. По дороге им больше никто не встретился, а значит, либо все так, как ему подумалось, либо же они пошли в другую сторону и спрятались, как предполагала Петра. Мужчина, несмотря ни на что, склонялся больше к первому варианту, хотя и второй отбрасывать пока что не стоит. Он оглянулся. Они стояли на дороге, по обе стороны которой простирались небольшие рощи. Из-за деревьев толком-то не было ничего видно, а посему никто не мог сказать, есть ли поблизости хоть ещё одна живая душа. Где-то среди деревьев ещё можно было заметить полуразрушенные здания, но не более того. "Если они и выжили, то, скорее всего, скрылись в одном из этих зданий. Возможно, у них просто закончились патроны. Если предположение верно, то стоит помочь им, однако велик риск самим лишиться жизни". Вопрос состоял не в том, жалко ли отдать свою жизни за них. Вопрос был в том, смогут ли они чем-то помочь пропавшему отряду. Возможно, большая их часть уже мертва или ранена. В таком случае им уже ничто помочь не сможет. Однако, как считал сам Ривай, проверить здание стоит. Возможно, там есть ещё патроны, а, как известно, в войне с зомби патронов много не бывает. 
— Нам стоит проверить вон то здание. Если твое предположение верно, то они, скорее всего, укрылись там, — проговорил бывший капрал, указывая на одноэтажное здание из камня, которое виднелось за деревьями. — Я пойду вперед, а ты прикрой тыл.
Ривай направился вперед, прислушиваясь к каждому шороху и держа двустволку наготове. Любая неосторожность и невнимательность могла стоить жизни им обоим. Насколько знал сам мужчина, зомби любили появляться буквально из неоткуда, оказываются в самых неожиданных местах. Их, конечно, можно заметить или услышать за несколько секунд до столкновения, однако это помогает не так часто. Зачастую люди от внезапного страха и неожиданности теряют способность вообще что-либо делать. Нужна полная сосредоточенность для того, чтобы не выйти еле живым из предстоящей схватки. Под ногами хрустели ветки и листья, на мгновения заглушая все остальные звуки. Остановившись, темноволосый прислушался. Посторонних звуков он до сих пор не слышал, а потому продолжил с осторожностью идти дальше.
Вскоре они дошли до здания. Занимало оно достаточно много места, однако часть его была разрушена. Очевидно, это был когда-то чей-то дом или что-то вроде того. Рядом со строением лежали осколки стекла, какие-то игрушки, потрепанные книги, какие-то электрические приборы, лоскутки одежды и прочее, что только может быть в доме. Как все это оказалось на улице — неизвестно. Можно предположить, что после того, как часть дома была разрушена, его жители пытались унести с собою вещи, однако что-то или кто-то им помешал, поэтому они вынуждены были все бросить и сбежать. Или же их просто убили.
— Петра, лучше останься снаружи и проверь, есть ли поблизости мертвые или раненные. Я зайду в дом и осмотрю его, — дав последнее указание, Ривай подошел к двери, с усилием открыл её и прошел в помещение. Внутри было довольно-таки темно и грязно. Везде были разбросаны вещи, мебель перевернута и поломана, где-то на полу были видны следы крови. "Что здесь, мать его, произошло?" — нахмурившись, подумал бывший капрал и, переступая через мусор, пошел вперед. В здании было на удивление тихо, что, конечно, не говорило о том, есть ли внутри раненные. Возможно, они просто тихо сидят где-нибудь, спят или же все просто умерли. Их раны могли быть так серьезны, что они скончались здесь, в прохладном и темном месте, где людей нет вообще. Темноволосый прошел в другую комнату и осмотрел её. В углу была видна чья-то небольшая фигура. Несмотря на возможный риск, он подошел к ней. "Не подумал бы, что увижу здесь Микасу Акерман". Мужчина с мрачным видом присел на корточки и приложил два пальца к её сонной артерии. Пульса не было. Он опустил руку и посмотрел на её лицо. В который раз он видит лицо умершего союзника? В сотый? Или, может, в тысячный? Так молода. Ещё даже нет двадцати. Её можно назвать частью потерянного поколения — поколения, которое только и знало о том, как убивать, и как не быть убитым. Эти дети ничего толком не знали о настоящей жизни. Закончилась бы война и что потом? Куда бы они пошли? Они ничего не умеют, кроме как убивать и выживать. Это вбито им головы, они ничего другого не знают. У них отняли все этой войной. Им больше некуда вернуться. И самое страшное в том, что тем, кто выжили, тоже некуда вернуться. Что будет, если они переживут этот вирус? Что будет, если  в мире воцарится мир? Об этом бывший капрал не думал вообще. Он привык к тому, что задумываться о таком далеком будущем не приходится; достаточно того будущего, где существует только война, в которой нужно победить. Иногда людям везет — они гибнут в бою. Никто из товарищей не называет это удачей, однако в глубине души каждому это известно. Поблизости послышался какой-то шум, от которого Ривай невольно вздрогнул. Он тут же бросил взгляд на источник шума. Это оказался тот, кого меньше всего ожидал здесь увидеть мужчина. Хромая и мыча, уже не человек, а зомби, шел к бывшему товарищу.
— И... Ирвин? — с удивлением выдавил бывший капрал, смотря на Смита, который явно не собирался рассказывать что-то или помогать. Бывший командир, под началом которого служил когда-то Ривай. Командир, которого, казалось, невозможно победить. И этому слабаку доверяли жизни? Как он мог вообще превратиться в зомби? Хотя чего это он? Ирвин вообще не виноват в этом. Вирус может захватить даже таких людей, как он. Это было неизбежно. Собравшись с мыслями, темноволосый направил двухстволку на своего бывшего начальника. Руки слегка дрожали, в висках стучало, а дыхание было сбивчивым. Стрелять в того, кому доверял собственную жизнь, кому подчинялся, и в кого верил, — это сложнее, чем кажется. Прицелившись, мужчина выстрелил в бывшего командира. Бывший капрал почувствовал отдачу от ружья и заметил, что пуля задела живот. Для удачного убийства нужно выстрелить в голову, насколько знал он. Посему вновь прицелившись он выстрелил в его голову. В следующее мгновение Ривай уже смотрел на то, как безжизненное тело Смита опускается на пол, а его мозги как-то странно стекают со стены. Он перевел дыхание и перезарядил ружье. Ему никогда ещё не приходилось собственноручно убивать своих товарищей, а тем более, бывших начальников. Это было что-то действительно невероятное и в то же время пугающее. Ему хотелось ещё немного посидеть, а потом уже пойти дальше исследовать здание, однако отдохнуть ему не позволила резкая боль в правой ноге. Микаса внезапно ожила и впилась зубами в ногу мужчины. Она откусила большой кусок его кожи и мяса.
— Черт возьми... — морщась от невыносимой боли, с трудом выдавил бывший капрал и выстрелил в голову своей бывшей союзницы. Акерман удалось откусить как минимум одну шестую всей ноги, поэтому смотреть на остатки конечности Ривая было просто больно. Нестерпимая боль, которую он испытывал, только нарастала. Он не представлял, как пойдет куда-то и будет сражаться снова с зомби. Это было просто невозможно сделать в таком состоянии. Однако он не подумал о Петре — девушке, которую нужно защитить. Он не должен её беречь, он ОБЯЗАН это делать. Нет никакого "Не могу", "Нет сил", "Слишком больно". Превозмогая боль, темноволосый попытался подняться на ноги — черта с два. Он не мог позволить себе сидеть здесь и дожидаться смерти, однако он больше ничего не мог. Даже с ампутированной ногой ему было бы не так сложно. Мужчина устроился поудобнее рядом с покойной Микасой Акерман. Возможно, скоро он станет таким же, как она.

Умирать в одиночестве — это то, чего не хочет любой здравомыслящий человек. Хуже этого может быть только постепенная смерть среди мертвецов. Ситуация становилась ещё хуже, когда этими покойниками оказывались бывшие товарищи, с которыми бок о бок когда-то сражался против титанов и зомби. Впрочем, никакого страха в тот момент Ривай не испытывал; для него существовали только жгучая боль и какая-то опустошенность. Однако чего он, собственно ждал? Счастливой смерти в бою? Или возможности пережить весь этот ужас, после которого ничего не останется? Лучше сдохнуть прямо здесь и прямо сейчас, ибо после победы, если таковая будет, его ничего не ожидает. Никого не останется. Он уже потерял большую часть своих товарищей. Друзей не осталось. Краски утратили свой цвет. Полуразрушенные города требуют огромных затрат. И все это лишь по глупой причине: просто кто-то так захотел. Появление титанов — это лишь план Волосатого титана, не более того. Скорее всего, что этот вирус является тоже чьим-то планом. Просто кому-то захотелось поиграть с человеческими судьбами, поэтому они и записались в команду Богов, которая прописывает дальнейшие сюжеты с развитиями событий на Земле. Люди уже давным-давно перестали командовать в этом мире и превратились лишь в массовку, участвующую в каких-то огромных постановка с миллионами людей. И неизвестно, как люди все ещё позволяют каким-то идиотами ими манипулировать. А, может, они просто не замечают? Или просто не хотят в это верить. Люди не желают принимать тот факт, что они всего лишь часть чьего-то плана, массовка в бесконечном фильме. Они предпочитают жить иллюзиями, такие проблемы их не волнуют, ибо для них их просто не существует.
В одиночестве мужчина пробыл недолго — спустя какие-то пять минут пришла Петра. Слышит ли он её? Конечно, слышит. Бывший капрал все ещё в сознании и пока что в относительно здравом уме. Когда Рал взяла его за руку, Ривай почувствовал какое-то странное облегчение — то ли из-за того, что товарищ был рядом в последние минуты его жизни, то ли из-за того, что рядом оказалась именно Петра, а не кто-нибудь ещё. Он сжал её руку и посмотрел на неё. Бывший капрал попытался вспомнить, было ли что-нибудь похожее прежде. Обычно он был на месте того, кто держит за руку умирающего, но теперь все было иначе. Он был практически уверен в том, что это ранение он не переживет. Стоило отдать какой-нибудь приказ, а не просто в лежачем состоянии ждать, пока его не настигнет смерть. Попросить как-нибудь обработать или перевязать рану? Может быть. Хотя вряд ли это поможет — он лишь не умрет от потери крови таким образом, но рана потом, скорее всего, загниет, поэтому придется ампутировать ногу. А кому нужен он без ноги?... С другой стороны можно было попросить оставить его здесь умирать, но, во-первых, темноволосый сомневался, что Рал согласиться оставить его здесь, в холодном и темном помещении, где полным-полно трупов и, возможно, остались ещё зомби; во-вторых, не стоило забывать, что Петру оставлять одну нельзя. Даже несмотря на то, что она хороший боец, она была все ещё человеком, а простому человеку в такие времена приходится тяжко, поэтому многие и объединяются в группы. Рал была командным игроком, поэтому ей уж никак нельзя было оставаться одной. В этом-то и была вся проблема. Бывший капрал не мог погибнуть сейчас даже при всем желании. Он мог застрелить её, а потом и себя, чтобы не мучить себя рассуждениями и прочим идиотизмом. Однако он этого не сделает. У него даже рука не поднимется выстрелить в Петру, которая, благо, все ещё цела и невредима.
— Боюсь, что я уже не жилец, — холодно заметил Ривай, глядя на свою бывшую подчиненную. Да, он все-таки сказал это. Сказал то, что думал. Ей стоит знать, что, возможно, мужчине не удастся прожить хотя бы ещё пару дней. Он потерял уже много крови, а нога, даже если её обработают, начнет гнить, как это всегда бывает на войне. — Скорее всего, тебе придется оставить меня здесь умирать. Пусть тебе это может не понравиться, но по-другому просто нельзя. Возможно, оставлять тебя одну — это моя самая большая ошибка в жизни, но так уж вышло. Я верю в твой опыт и в тебя саму, поэтому лучше отыскать других выживших. И кто знает, может, война закончится победой человечества... — Он выдержал паузу. В ту секунду ему хотелось дать волю своему воображаемому "Я" и выговориться, но по какой-то странной причине он не мог этого сделать. Стоило сказать лишь одно перед тем, как все, возможно, кончится. Он сильнее сжал руку Петры и с некоторым отчаянием выдавил: — Я люблю тебя, Петра. И если бы у меня был хоть какой-то шанс выжить в этой войне, то я, несомненно, воспользовался бы им и остался рядом с тобой. Видимо, эстафету спасителя человечества придется отдать все-таки тебе.

Это смотрелось странным со стороны: бывшему известному преступнику и капралу Риваю обрабатывают и бинтуют ногу, которую из-за его неосторожности прокусила бывшая союзница. Нет, скорее, это было более, чем просто странно. Мужчина в тайне надеялся на то, что больше ему не доведется оказаться в таком положении. Впрочем, если он действительно умрет от этого ранения, то, конечно, больше провалов и косяков у него не будет. Нет человека — нет неудач. Ривай молча смотрел, как на рану полился коньяк. Он как-то с отвращением глядел на то, как алкоголь гуляет по его окровавленной ноге — если это, конечно, можно назвать ногой. Глядя с отчаянием на свое боевое ранение, он подумал о том, что лучше бы алкоголь использовали по назначению, чем выливали просто так на ногу, которая все равно сгниет. Он уже видел это сотни раз: раны людей, которые вроде бы обрабатывали вовремя, все равно гнили на глазах у товарищей. Люди страдали, а потом им приходилось отрезать конечности, которые начинали гнить — иного выхода не было. Казалось, что коньяк во фляжке закончился, и бывшего капрала несколько расстраивало то, что перед смертью ему не удастся попробовать хотя бы каплю этого дешевого пойла, которое зачем-то таскал с собой Армин. Он вряд ли это вообще пил; носил, скорее, для того, чтобы раны обрабатывать. Слова Петры, конечно, темноволосый пытался принять во внимания: вон она какая воодушевленная. И да, он знал, что так просто она не уйдет. Проявление эгоизма у столь милой девушки — это что-то поистине странное. Хотя из-за страха, который она, возможно, испытывала сейчас, Рал могла легко оставить своего бывшего командира и сбежать. Пусть это и не было бы похоже на неё, но все-таки так же весьма вероятно. Люди иногда теряют голову и не ведают, что творят. Однако, видимо, Петра была очень сильным человеком, поэтому не оставила умирать здесь своего, возможно, единственного оставшегося товарища. Стоило отдать ей дань уважения за проявленную заботу и смекалку. Хоть кто-то в этом мире ещё не обезумел от отчаяния и не стал отвратительным эгоистом, который бросает своих товарищей при первой же чертовой возможности.
Когда Ривай решил отблагодарить Петру за то, что та обработала его рану, она внезапно поцеловала его. Конечно, это было неожиданно для бывшего капрала, поэтому тот как-то странно нахмурился, но прерывать поцелуй не стал. У него в голове просто не укладывалось, как во время зомби-апокалипсиса, даже если тебе признались в любви, можно лезть целоваться с кем-то. В принципе, это вполне нормально в любое другое время, но сейчас их жизни в опасности. В любой момент может выйти зомби и убить их, а они тут... Темноволосый все-таки не выдержал, прижал девушку к себе, несмотря на боль в ноге, и осторожно углубил поцелуй. Признаться, это был первый поцелуй капрала. Нет, девственником он не был, но целоваться со своими партнершами до этого ему как-то даже и не приходилось. Ему всегда казалось, что это негигиенично и отвратительно. Однако сейчас был совершенно другой момент: он на грани смерти, больше, возможно, не представится возможности поцеловать её. Да и вообще, это была девушка, которую он любил. Естественно, он не мог устоять и таки поцеловал её. Внезапно Ривая осенило: Петра тоже любит его. Хоть это и было какой-то фантастикой, но как иначе объяснить это рвение поцеловать его? Он был не самым хорошим человеком, а, если быть точнее, далеко не самым хорошим человеком, поэтому как-то странно, что к нему вообще кто-то умудряется питать нежные чувства. Ещё одна вещь, которая никак не могла уложиться в его голове. Он отстранился от девушки и кашлянул.
— Нужно убираться отсюда до тех пор, пока сюда не пришла орда зомби, — выдавил мужчина, все ещё чувствуя невыносимую боль в ноге. Так как он был не слишком легким из-за большого количества мышечной массы, он не думал, что Петре удастся его хотя бы приподнять, а потому, собрав остатки мужества и силы, он просто обязан подняться на ноги и вернуться в штаб. Даже если он будет чувствовать невыносимую боль, даже если он выйдет из здания и перед ним появится армия зомби, бывший капрал не может так просто сдаться. Хотя бы потому, что это не кто-то там, а бывший капрал из разведывательного отряда, человек, который был самым сильным за всю историю человечества. Его гордость канет в лету, если он все-таки проиграет этой глупой боли. С трудом преодолевая боль, Ривай поднялся на ноги. На лбу выступила испарина, но он все-таки мог хоть как-то стоять и, возможно, передвигаться. Опираясь на ружье, он мог ходить — пусть и не быстро, но все же мог. — Идем. У нас не так много времени, так ведь?

Многое изменилось в глазах Ривая. Это-то и было непривычно. Что раньше, что теперь — все так различается. И прежде он бы не позволил себе ходить раненным, нет, только не он, ибо он капрал. Он был обязан быть здоровым, чтобы придавать уверенности своим подчиненным, которые должны идти только вперед. Однако сейчас он не мог функционировать как начальник. Да и вообще, официально Петра не была в его подчинении, но по какой-то странной и глупой причине Ривай до сих воспринимал её как часть своего отряда. От привычек так просто не избавишься. Отказываться от помощи Рал он не стал. Они товарищи. Нет ничего зазорного в том, что она предлагает ему помощь, а он принимает её. Все предельно просто и понятно. Но все же мужчина не мог отделаться от какого-то странного чувства, которое мучило его. Защищать должен он её, а не она его, хотя взаимопомощь — это нечто естественное, особенно на войне. В этом нет ничего такого. По крайней мере, он пытался себя убедить в этом. Но чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что здесь что-то неправильно. Хоть он и не хотел видеть Петру пострадавшей, Ривай не хотел быть таким жалким в её глазах. Что если она начнет считать его слабаком или вообще начнет относиться с презрением? Да и когда это вообще стало волновать его? Он так привык к тому, что редко получает какие-либо травмы, и что практически не прибегает к помощи своих подопечных. Если ты лидер, то обязан вести своих подчиненных вперед, а не показывать свои глупые человеческие слабости им. И все же он всего лишь человек и, как и все, не всесилен...
Когда они покинули это злосчастное место, в котором наверняка ещё остались их бывшие товарищи, превратившиеся в зомби, Ривай, держась за ружье и Петру посмотрел на небо. На секунду он застыл. Пусть все и расплывалось у него перед глазами, он все ещё видел это отвратительное пасмурное небо над своей головой. А ведь, если бы Петра не пришла, он бы вряд ли увидел его вновь. Рал напомнила ему, почему он должен продолжать жить, не дала опустить руки. Люди имеют привычку ломаться. С бывшим капралом в любом случае должно было это произойти рано или поздно. И сейчас ему хотелось извиниться за свою слабость, но сил говорить просто не было, да и настроение было не то — лучше молчать. К тому же Петра наверняка уже простила Ривая за это, но все же стоило бы извиниться. Сейчас мужчина был сам не свой — все из-за травмы и стресса. К тому же осознание того, что они с Петрой остались только вдвоем выживать на этой проклятой земле, на которой бродят эти чертовы зомби, сводило его просто с ума. Отголоски разума так и говорили: "Если не найдете союзников, то Вас ожидает смерть". Пора бы уже привыкнуть к тому, что чудес на свете не бывает. И все же какая-то часть в нем говорила, что он не имеет права сдаваться. Все любят играть, но никто не любит проигрывать. Так и с ним, впрочем. Проиграть этим чертовым зомби? Да ни за что на свете. Не зря он столько пережил вместе со всеми, не зря прошел эту чертову войну с титанами, не зря его товарищи отдали свои жизни во благо человечества. Пусть они всего лишь люди, пусть они слабы... Да, они не смогут победить без помощи, но все равно умереть в сражении — честь для каждого солдата. Пусть Ривай и не считал это такой уж большой честью, гораздо важнее выжить и спасти как можно больше человек, но иногда ничего не остается, кроме как распрощаться с жизнью. Сейчас мужчина с ужасом осознавал, что, несмотря на возможность размышлять обо всем этом, он не может сражаться. И все продолжало плыть перед глазами... Его уже начинало тошнить от этого. И когда Петра споткнулась, темноволосый чуть не упал, но успел удержать равновесие.
— Это не имеет никакого значения, — буркнул Ривай, мало что понимая. И он сам не заметил, как вокруг стало темнее... Очевидно, что скоро солнце сядет. Тишину вокруг пронзили грозные завывания. Кажется, впереди были ходячие мертвецы. Хотя на этот счет мужчина все-таки сомневался: все же, возможно, это всего лишь его воображение... Однако зомби приближались. И он их действительно слышал. По крайней мере, ему так казалось. — Или у меня галлюцинации, или я действительно вижу зомби. — Эти ублюдки шли прямо на них. Их было пятеро — все были в разодранных одеждах, три женщины и двое мужчин. Никого из них мужчина не знал, что даже к лучшему — не будет медлить перед их убийством. "Если это все-таки не галлюцинации, то нужно дать бой. Пусть мы чертовы люди, которые слабы и не могут что-то сделать такой маленькой командой, мы все равно опытные солдаты, которые не имеют права так просто сдаться".

Казалось, что Петра была готова к такому повороту событий. В отличие от Ривая, она все ещё могла нормально сражаться с этими чертовыми зомби. Все ещё не упала духом, не сломалась... Это была одна из причин, по которой он любил её. Преимущество влюбленных в том, что они оба поддерживают друг друга так, как только могут. Именно по этой причине дуэты выживают чаще, чем одиночки. И хотелось верить, что благодаря такому симбиозу эти двое смогут пройти через эту войну и спасти свои души от неминуемой гибели... И пусть они не знают, что, возможно, ожидает их впереди. Они обязаны с этим справиться, ведь это всего лишь одна преграда, которую, пусть и не так-то просто преодолеть, все равно возможно разбить. Если им удастся пережить этот кошмар, то они в действительности смогут гордиться собой. Не стоит заострять внимание на мелочах — нужно просто сражаться.
Собравшись с силами, бывший капрал постарался встать так, чтобы не упасть. Боль в ноге лишь усилилась, когда поддержка в лице Петры ушла, но он все ещё мог держаться — все благодаря заботе его соратницы. Твердо стоя на земле, он мог спокойно убить пару-тройку зомби. Боль — ничто. Она ничего не значит в этом мире. Бессмысленная вещь. Она помогает иногда выживать, но в данной ситуации она была лишь помехой, которая могла лишить жизни двух человек — одних из немногих выживших. Ривай прицелился. В глазах у него двоилось, но он пытался сосредоточиться и убить хотя бы одного мертвеца. Выстрелив, он заметил, что попал в рот одному из них. Мозг не был задет, а это значило, что нужен ещё один выстрел. Вновь нажав на курок, темноволосый был удовлетворен результатом — ему все-таки удалось пробить мозг одному из зомби. Петра тоже постаралась и убила одного. Осталось трое. Возможно, все действительно не так плохо, как представлял себе бывший капрал? Да и когда он успел превратиться в такого ужасающего пессимиста? Прежде он, конечно, не слыл оптимистичностью, но в последние дни превосходил сам себя.
Он снова прицелился. Сейчас сражаться вблизи с зомби он не мог из-за своей больной ноги. Проблема была в том, что мертвецы все приближались, а это мешало как следует прицелиться и выстрелить. Смотря в прицел, Риваю все казалось, что зомби в двух-трех метрах от него, хотя на самом деле они были чуть дальше. Он снова выстрелил. В этот раз он попал женщине-зомби в глаз. Она упала на колени, а затем всем телом наземь. Ещё один ходячий мертвец был уложен. Казалось, что такой небольшой успех улучшил состояние темноволосого, поэтому некоторое время он даже не замечал той ужасной боли в ноге.
Ему хотелось вновь прицелится и пристрелить ещё одного гада, но мужчина замер. Где-то впереди, в метрах двадцати-тридцати он увидел нечто очень высокого роста. Это нечто очень походило на человека и было без одежды. В мыслях мужчина прокручивал, кто это может быть. В конце концов, он остановился только на одном далеком образе, который последний раз видел лет пять или шесть назад. Память имеет свойство стирать неприятные воспоминания, а потому этот образ был так стерт, что сложно было понять, существовало ли это когда-нибудь или нет. Впрочем, смерти многих товарищей подтверждали существование этих особей. Бывшему капралу до последнего хотелось верить в то, что это не то, о чем он подумал, однако, чем больше он всматривался в ту фигуру, проходившую среди деревьев, тем больше убеждался, что то, что он видит, — это титан.
— Что здесь, блядь, происходит? — поинтересовался мужчина, глядя на гиганта. Глаза Ривая были немного расширены, брови нахмурены, а губы плотно сжаты. Сказать, что он был невообразимо удивлен таким поворотом, значит ничего не сказать. Неизвестно, каким образом один из этих ублюдков, которые должны были быть уже все мертвы, оказался здесь. — Этого ведь просто не может быть... — Внимание его было отвлечено от ходячих мертвецов, которые грозились вот-вот сожрать мужчину. Он просто не мог отвести взгляда от этого титана. И в голове крутилась лишь одна мысль: "Какого черта?". УПМ больше нет. Клинков тоже. Пути к отступлению закрыты. Они не смогут убежать вдвоем из-за ноги Ривая. Возможно, это последние минуты их жизни. Но плевать. Плевать, что они, скорее всего, погибнут от этого гиганта, который так неожиданно появился неподалеку от них. Бывший капрал зарядил ружье и выстрелил в мертвеца, который был уже где-то в пяти метрах от него. Затем выстрелил в другого... И ещё раз. Вновь зарядил и выстрелил.

Нужно было снова стрелять. Остался лишь один зомби, в которого Ривай уже выстрелил пару раз, однако тот ещё шевелился. Нужно было прикончить этого ублюдочного мертвеца. Несмотря на дрожь в руках и невыносимую боль в ноге, которую вряд ли бы смог пережить любой другой человек, мужчине удалось прицелиться и выстрелить в голову зомби. Это был последний патрон. "Какого черта?". Нахмурившись, он принялся рыскать в своих карманах, но не нашел ни одного патрона. Видимо, патроны были утеряны по дороге. "Черт бы все побрал..." — с раздражением думал он. Сейчас бывший капрал был чертовски зол в виду многих причин: у него закончились патроны, которые могли бы убить ещё пару-тройку зомби; он потратил слишком много боеприпасов на этих придурков из-за своей неточности в стрельбе — всему были виной стресс, усталость, недосып и ноющая боль в ноге, которая никак не могла его отпустить. Пусть в последнем практически не было его вины, Ривай все равно корил себя за это; ругал за собственную человечность и неспособность отбрасывать все мирское от себя.
Из-за гнева он даже забыл о том, что впервые за долгое время вновь увидел титана — одного из тех, кто убили его товарищей и многих людей. "Блядство..." — с этой мыслью бывший капрал вновь кинул взгляд на гиганта. Да, казалось, это был действительно не сон, и он действительно видел это существо сейчас. Это было совершенно не смешно. Ни капли не смешно. Послышался голос Петры, который заставил обратить внимание мужчины на девушку.
— Естественно, я тоже вижу это. — Он нахмурился и вновь посмотрел на титана, который тупо шел по лесу. Очевидно, он ещё не заметил их. — Я не понимаю, что за хуйня здесь творится, но мне это точно не нравится. Петра, мы... — Не успев договорить, темноволосый увидел, как Рал рванула к полуразрушенной стене. — Эй, Петра! Мать твою, ты что делать собираешься?!
Поздно. Её уже невозможно было остановить. Ривай четко видел, как она прыгнула с мечом на титана. "Да она просто рехнулась!" — пронеслось в его голове, но внезапно раздавшиеся позади него звуки заставили его отвлечься от созерцания бессмысленного геройства Рал. Он обернулся и увидел то, что ожидал узреть меньше всего: под большим деревом в десяти метрах от него стояла группа зомби, которая образовала своеобразный круг. В центре этого "круга" стояли трое зомби — один из них был одет в одежду священника, другой в смокинг, а третий — но, очевидно, третья — в белое свадебное платье. Не понимая, что происходит, мужчина тупо уставился на зомби.
— Уэ вуэ уээээ ррр? — очевидно, спрашивал "священник" ходячих мертвецов, которые, по-видимому, были женихом и невестой.
— Вуэ, — ответил жених, смотря на свою избранницу нежным взглядом пустых глазниц.
— Уэ вуэ рар уээээ? — поинтересовался у невесты "священник". Так на секунду призадумалась, но, увидев то, как на неё смотрит её любимый мертвец, прикрыла свой единственный оставшийся глаз и произнесла:
— Вуэ.
— Буэээ вуа ррр уэээ йа, — произнес в конце "священник", глядя на молодоженов с некоторой нежностью — так смотрят на своих детей отцы, когда видят, как они выросли.
Свадьба зомби занимала бывшего капрала куда больше, чем внезапно появившийся титан. Такого поворота событий он не ожидал, поэтому был, мягко говоря, ошарашен тем, что происходило сейчас на его глазах. Зомби принялись обмениваться кольцами, а Ривай все таращился на них. Губы его были все так же сжаты, а глаза немного округлены. И чувствовал темноволосый, что его вот-вот вырвет. Закончив обмен кольцами, молодожены принялись целоваться. Пусть у невесты в процессе отвалилась нижняя челюсть, они все равно казались счастливыми.
— Что за хуйня творится? — выдавил мужчина. Может, он надышался какой-то краски в помещении, и теперь ему мерещится вся эта чертовщина? С Петрой ведь та же фигня, поэтому она и увидела этого гиганта. Или же они вместе просто сошли с ума. Иначе как можно объяснить то, что сейчас творилось? Зомби, очевидно, услышав слова Ривая, повернулись к нему. Обрадовавшись непонятно чему, — так, по крайней мере, решил бывший капрал, ибо они как-то странно попытались улыбнуться; насколько это было возможно, во всяком случае — парочка мертвецов, сообразив, что подкрепиться человеченкой на свадьбе — благое дело, направилась к мужчине. Тот вспомнив, что патронов у него больше нет, обнаружил, что спутницы все ещё нет рядом, а поэтому крикнул ей, уверенный в том, что она ещё жива:
— Петра, сюда быстрее! У меня, черт возьми, кончились патроны, а тут блядские зомби!